Неудивительно, что показы «Дурова», спродюсированного Игорем Мишиным и снятого телевизионным журналистом Родионом Чепелем, стали самыми аншлаговыми на ММКФ-2021 — сами авторы презентовали свою работу как «уникальную историю о лидере нового поколения, о человеке, который создал инструмент влияния на будущее», имя создателя самых популярных интернет-площадок известно каждому, пользуются его продуктом миллионы людей, а персона его сильно мифологизирована, и в данном случае оценки «Дуров избегает публичности и свято блюдет свое прайвеси» и «Дуров искусственно подогревает интерес к своей личности» означают, в принципе, одно и то же. Фильм о герое без героя, где короля играет свита, снимался в течение года, и говорят в нём о Дурове люди в большинстве своём ещё куда менее публичные, чем он, но без которых истории успеха не состоялось бы. Режиссёр Чепель горделиво заявляет, что его ему и его съёмочной группе удалось подойти к герою ближе, чем кому-либо до сих пор. Путь, кстати, оказался тернист и одновременно анекдотичен – ведь именно Чепель в 2013 году делал сюжет о Дурове для программы Леонида Парфёнова «Намедни», в который включил раскопанную ныне известным журналистом Иваном Голуновым информацию о бегстве Дурова из России и о переведённых в Баффало серверах Вконтакте, в ответ на что Дуров прислал команде Парфёнова (читай, Чепелю) гифку со средним пальцем. Однако, nothing personal, just business – по словам Чепеля, сам Павел Дуров ныне отснятый материал видел и возражений не имел. А вот у зрителей и до просмотра имелись вопросы, и после просмотра их меньше не стало.
Фильм начинается действительно как апология, как житие святого – нарезкой цитат людей, говорящих о Дурове с разной степенью придыхания. Навязчивое сравнение с Нео из «Матрицы» выглядит слишком навязчивым, но…. промелькнувший вслед за этим арт-объект, икона «святого Дурова», сделанная в жанре наивного народного искусства, хоть убейте, придаёт оттенок пародийности всему дальнейшему повествованию. А может, на этот эффект и рассчитывали создатели фильма, люди с чутким эстетическим вкусом и безошибочно просчитывающие реакцию аудитории?…
Так или иначе, первая часть фильма – классический байопик с поправкой на то, что сам герой на экране не присутствует, а существует только в описаниях его «биографов» – однокашников, учителей, коллег, партнёров по бизнесу, бизнес-конкурентов, поклонников, соратников и завистников, а также самого режиссёра, который как бы доделывает работу за нерадивых – разъясняет, раскрывает наиболее «причёсанные», завуалированные намёки. Когда самым говорливым спикером оказывается человек, видевший героя живьём один раз в жизни, в момент передачи ему копии фильма в Дубае, это по меньшей мере странно, ну да ладно – удовлетворимся объяснением самого Чепеля, мол, я оказался единственным, кто может пояснить за блокчейн.
Казалось бы, все рассказчики вместе составляют исчерпывающее, даже порой слишком перегруженное избыточными подробностями жизнеописание, снятое гламурно-эстетски. Однако и в этом гладком повествовании обнаруживаются зияющие пустоты. Например, общеизвестно, что первый коммерческий успех Дурова связан с монетизацией проекта Вконтакте в 2008-2009 году. С экрана же летописцы его success story утверждают, что уже в 2004 году двадцатилетний Дуров перемещался на белых лимузинах, имея 3,5 миллиона подписчиков (неплохо для факультетского форума, да?) Вот вам уже одна нестыковка и первый вопрос без ответа. Правда, тут же режиссер устами преподавателя Григория Медникова, оказавшего сильное влияние на Дурова, рассказывает, что герой учился в одном классе с сыном Михаила Мирилашвили (кстати, именно Вячеслав Мирилашвили, а не Дуров, считается самым молодым российским долларовым миллиардером), эмиграции которого поспособствовал тот же Медников, выкрав для него документы. Бывший партнер, а ныне заклятый враг Дурова Лев Левиев поясняет, что бизнес, в общем, принадлежал Мирилашвили (и даже не столько отцу, сколько деду), но семью стали преследовать, и в итоге все плюшки достались Дурову. К вопросу о среде, формирующей личность, так сказать.
Для многих действительно непубличных персонажей, оставшихся в тени дуровской популярности, комментарии в фильме Чепеля – действительно чуть ли не первое появление на экране. Например, вице-президент Telegram Илья Перекопский, номер два во всех дуровских бизнесах, побывавший в разное время и правой рукой героя, и заклятым врагом, и опять правой рукой, чьи комментарии подаются как супер-эксклюзив, рисуя, кстати, не самый комплиментарный портрет своего соратника, кокетничает, – мол, не помнит, десятки или сотни миллионов прибыли были во время развития проекта Вконтакте. Тот самый Перекопский, который несколько лет обвинял героя в развале компании, присвоении миллиардов Дуровым и его семьей, сегодня опять его заместитель и ближайший партнёр – nothing personal, just business!
Фатальным образом у всех спикеров, которые говорят о Дурове, обязательно найдется какая-то мелкая деталь, которая не позволяет «светлому образу» оставаться светлым – например, тот же преподаватель Медников до сих пор ждёт обещанную Дуровым частную школу на Невском, – не зависимую ни от городского, ни от родительского финансирования, – но большому человеку не до мелочей. Правда, оппоненты Дурова, его отношения к интеллектуальной собственности и принципов сетевого поведения — режиссёр объективности ради приводит и их мнение – вызывают куда большую оторопь, чего стоит, например, монолог Акопова, вещающего от имени цеха правообладателей, о том, что в сети Вконтакте сидит 30 миллионов уголовников, потребляющих краденый продукт.
Режиссёр, сообразуясь с только ему ведомой задумкой, аккуратно дозирует возможный негатив о герое, с одной стороны, не давая его образу превратиться в икону, а с другой — не позволяя ни одной детали стать разоблачением. Например, ответственность за скандальный эпизод с разбрасыванием 5-тысячных купюр из окна дома Зингера полностью берет на себя Перекопский, а об инциденте с блоггером, чей смартфон Дуров швырнул из окна торгового центра, зачем-то перед этим согласившись на селфи, Чепель вообще в фильм не включает (первоначально в сценарии этот эпизод фигурировал). Тут, конечно, самое замечательное то, что для режиссёра эта история – иллюстрация дуровского «отношения к собственной приватности», а не то, что вы подумали. Тем не менее, намёк режиссёра на то, что гений интернета вовсе не Павел, а его брат Николай Дуров, а Павел просто публичное лицо, бренд, подан, как в том самом интернете говорят, настолько тонко, что аж толсто.
Наибольший общественный интерес, разумеется, представляет именно вторая часть фильма, раскрывающая тонкости взаимоотношений «империи Дурова» с российской властью и с российским социумом. На протяжении получаса нас на все лады убеждают, что Дуров выдержал колоссальное давление и предпочёл эмиграцию бесчестью – категорически отказался выдавать личные данные пользователей по запросу ФСБ и Роскомнадзора. Доказательству этого тезиса посвящена практически половина хронометража фильма – видимо, отношения с российской либеральной общественностью, рупором которой выступила Новая газета, обрушившаяся на Дурова статьёй «Вконтакте с ФСБукой», ещё не до конца прояснены. А с другой стороны, так ли важна репутация в глазах российских либералов человеку, принципиально отказавшегося сниматься «в фильме для русскоязычной аудитории», ныне для него глубоко периферийной?… А если с Россией все мосты сожжены, то зачем тогда настойчивое повторение Перекопским тезиса о том, что «мы не оппозиционеры, политикой не занимаемся, просто предоставляем площадку», как будто специально проговорённого для того, чтобы в определенных кабинетах это услышали?… Действительно, вопросов больше, чем ответов.
Примечательны, кстати, комментарии экс-пресс-секретаря Роскомнадзора Вадима Ампелонского, уже оставившего должность и не связанного прежними условностями – в том, государство пришло в соцсети и пошли посадки за репосты, виноваты «законодатели». О том, насколько эффективно оказалось государство в регулировании интернета, создатели фильма говорят не без ехидства – 8 тысяч активных пользователей Telegram до блокировки и 500 тысяч после блокировки говорят сами за себя, развернуть борьбу с Роскомнадзором в свою пользу – явный успех дуровского менеджмента.
Есть такая верная примета – если авторская позиция тебе непонятна, посмотри, какие кадры автор приберегает на финал. В фильме «Дуров» финальные сцены отданы Павлу Черкашину, рупору группы инвесторов, вложившихся в очередной дуровский проект, блокчейн-платформу TON, которая так и не была реализована. «Они (Дуров и его команда – Д.М.) высококлассные жулики, у них есть чему поучиться», – резюмирует он. Изначально мучившее зрителя подозрение, что фильм снят по заказу самого Дурова сменяется ощущением, что в фильм вложились те, кто ровно 10 лет назад барабанил в дверь дуровской квартиры. В общем, режиссёру Чепелю удалось сделать продукт, в котором каждый увидит именно то, что хочет видеть – кто-то сочтёт его канонизацией, а кто-то – разоблачением, и каждый найдет в картине сотни аргументов в пользу своего впечатления.
